Звезды
Merzbow
Возможно, Merzbow и не изобрел нойз, но он сделал все возможное, чтобы с нойзом ассоциироваться так, как ни один другой артист во всем мире. Merzbow – это настоящий культ. Активную творческую жизнь в области звука японец Акита Масами, избравший в качестве псевдонима название инсталляции дадаистского художника Курта Шмиттерса, ведет с конца семидесятых годов. За это время им было создано и издано такое количество записей, что сосчитать их все решительно невозможно – музыкант очень трудноспособен. Но слушателю, пассионарным фанатом нойза и Merzbow лично не являющимся, дискография музыканта может показаться настоящим издевательством – настолько похоже звучат практически все альбомы японского продюсера. Правильнее было бы сказать, что создаются они по одной схеме, с применением одних и тех же аппаратов, программ и технических приспособлений. Впрочем, то же самое можно сказать и о пластинках большинства поп-групп – действительно, создаются же они в одних и тех же компьютерных программах, с использованием стандартного набора инструментов. И инструменты эти издают такие звуки, к которым ухо человека хотя бы иногда слушающего современную музыку уже давно привыкло, то аппараты Merzbow издают такой скрежет, грохот и свист, что уследить за их развитием просто мало кому хочется.
Merzbow называет свою музыку не импровизационной, а напротив – автоматической, сравнивая ее с автоматическим письмом сюрреалистов, и агрессивный шум своих инструментов – с их либидо. Вообще, теоретическая база у Масами довольно внушительна - в своих интервью он предстает крайне образованным и эрудированным человеком, высказывающий весьма неожиданные и интересные мысли о музыке. В связи с нойзом, он часто говорит об искусстве сюрреалистов и дадаистов, а также бондаже – Масами исследует садомазохизм, и писал музыку в нескольким фильмам на эту тематику.
Merzbow очень много гастролирует, в большинстве случаев - за пределами Японии. Часто Масами выступает на выставках современного искусства, представляя собственные звуковые инсталляции. Выступления в рамках проектов contemporary art, кстати, довольно распространенная практика для нойз-музыкантов – рафинированные интеллектуалы от искусства считают экспериментальную музыку столь же актуальной частью культуры, что и contemporary art. Нечего и говорить, что на подобное отношение не может рассчитывать ни одна поп-звезда.
Возможно, именно в связи с известностью Merzbow и ряда других японских продюсеров, о нойзе часто говорят исключительно как о японском явлении. Однако эта теория – миф. Нойз создается и слушается практически везде, даже в периферийных регионах мирового музыкального рынка.
Pan Sonic
Frame news, 2003
«Со времени их дебютного максисингла 1994 года, выпущенной еще под названием Panasonic на ставшем уже легендарном лейбле Sahko, Мика Вайнио и Илпо Вяйсянен прошли их собственный, извилистый путь сквозь многообразные формы ритма и их бесконечные искажения, создав выдающиеся работы. (…) Когда в 1995 году был выпущен их дебютный альбом “Vakio” (тогда группа еще состояла из трех человек– вместе с Сами Сало), стало очевидно, что Panasonic размышляли над трансформацией ритма и идеей ритма как гибридного звукового существа, что может обитать в мозге, в пространстве ума, обретающем форму с опытом слуха, но в то же время имеющим глубокие корни в физическом восприятии. (…)Придавая пространству форму, обрабатывая его нарезками, или мягкими текстурами, создавая конструкции, чьи основания кажутся разрушенными, музыканты насыщали его звуковыми опытами из прошлого: кроме рэгги, даба группы Throbbing Gristle следует упомянуть также шумовую музыку и болезненные электронные звуки Suicide. Вайнио и Вяйсянен удалось поработать с одним из участников Suicide Аланом Вега: это лишь один пример из ряда коллабораций музыкантов их менторами, в числе которых FM Einheit, Charlemagne Palestine, Swans, и Yamatsuka Eye»
Pan Sonic – проект финнов Мики Вайнио и Илпо Вяйсянена, в девяностые годы предложивший новую эстетику нойза. В соответствии с веяниями времени, музыканты разрабатывают эстетику минимализма, часто треки Pan Sonic состоят из одного звука (импульса, монотонного ритма), препарируемого страннейшим образом. Финны используют в своей музыке как очень низкие, так и очень высокие частоты, от которых сгорает концертная аппаратура и рушатся залы, где они выступают. Саунд Pan Sonic стал столь узнаваем, что впору говорить о механизме поп-уровня, когда какой-нибудь новый, только появившийся проект сравнивают с уже существующим – когда-то редкое явление для экспериментальной музыки.
Отношения с общественностью нойзовыми музыкантами простраиваются почти также, как и бизнесменами поп-культуры – эта связь совершенно очевидна. К примеру, названия своим проектам Акита Масами (Merzbow) и Акифума Накаджима (Aube) выбирали примерно так же, как японские visual kei-группы (местный экстремальный глэм-рок) – используя отвлеченные слова из европейских языков.
Что же касается скандальных историй – традиционного инструмента шоу-бизнеса – то, как оказалось, экспериментальным музыкантом достаточно лишь небольшого скандала (или даже просто его возможности), чтобы обрести культовый статус. В случае экспериментальных музыкантов речь часто идет о столкновении с буржуазным миром, косностью, и так далее. Когда перед проектом Panasonic возникла угроза (ожидаемая) судебных разбирательств с одноименной японской корпорацией, то музыканты, недолго раздумывая, убрали вторую букву “a” из своего названия. Впоследствии назвав этой буквой одну из своих пластинок. По сравнению с газетной шумихой вокруг личной жизни той или иной поп-звезды эта история не стоит ровным счетом ничего, однако, учитывая масштабы аудитории Pan Sonic, она стала настоящей сенсацией.
Шумы Украины
Kotra
Ceckj, “jjeska svmka” (Quasi Pop Records)
Резкие звуки осцилляторов, открывающие альбом, довольно скоро обрастают неким подобием мелодии. Щелчки и скрипы, декорирующие, если так можно выразиться, главные партии – шумы – как бы играют с конвенциональным представлением о музыке. Играют тонко, с изобилием неожиданных переходов, однако во многом ироничный подход к звуку его автора очевиден. В целом эта музыка стремится к слушателю - изначально антигуманное искусство гуманизируется проектом Ceckj.
Издавать нойз до сих пор решаются исключительно небольшие инди-лейблы. При этом издавать исключительно нойз решаются очень немногие – практически все сосредоточенные на нойзе издательства работают в Японии, где эта музыка стала едва ли не отдельной индустрией музыкального бизнеса.
В Украине количество независимых лейблов, то есть небольших фирм, выпускающих пластинки тех артистов, которых сложно увидеть по ТВ и услышать по радио ввиду их музыки могущей испугать, оскорбить или хотя бы оставить в глубоком недоумении среднестатистического слушателя, крайне невелико. Специализированным изданием нойза из них не занимается никто. Владелец столичного лейбла Quasi Pop Records Эдвард Эс считает, что сама идея концентрации внимания на нойзе несколько архаична. «Сейчас сам по себе нойз абсолютно неинтересен. Концепции Merzbow или Whitehouse, разрабатываемые на протяжении десятилетий, мне кажутся малоактуальными. Как музыкальный жанр, нойз уже пережил тот момент, когда количество начало превалировать над качеством. Однако элементы нойза используют многие музыканты. Молодые артисты, сотрудничающие с Quasi Pop, которые, понятия не имеют о Merzbow, например, делают очень странную музыку, в которой слышится и нойз. У них уже просто такое мышление, а не результат освоения чужого материала».
Kotra, “Tek” (Nexsound)
Kotra исследует традиционный индастриал с тем, чтобы обнаружить его скрытые возможности. На этой пластинке музыкант несколько милосерднее к неофитам, чем на других своих работах – в “Tek” часто используется вполне четкий пульсирующий ритм (иногда вообще танцевальный), неожиданно возникает и столь же неожиданно исчезает музыкальная структура, отсутствуют ультрарадикальные шумовые эффекты. Безусловно, слушателю, незнакомому с эстетикой нойза, многое покажется странным, но, по крайней мере, он сможет это с чем-нибудь сравнить. »
В большом объеме нойз можно услышать на пластинках харьковского лейбла Nexsound. В частности, на пластинках музыканта Kotra (живущего и работающего в Киеве) – одной из самых заметных фигур на сегодняшней украинской экспериментальной сцене. Kotra также считает нойз не столько актуальным жанром, сколько подходом к созданию музыки. Причем более чем пригодным к эксплуатации: «Если IDM как жанр уже умер, то появившийся намного раньше нойз трансформировался и жив. Специфическая и привлекающая многих особенность нойза в том, что путь от музыкальной идеи до ее реализации для нойз-продюсера очень короткий. Я не думаю, что нойзовые треки когда-нибудь станут промотировать, как это происходит с поп-песнями. Однако как инструмент саунд-дизайна нойз обязательно будет использоваться широко известными артистами. Это уже происходит – нойз использовала в аранжировках своих песен Бьорк». Действительно, представители поп-культуры довольно давно используют приемы нойз-продюсеров – это происходило с рок-группами My Bloody Valentine, Sonic Youth, и другими. Однако нойз чаще всего используется ими пока осторожно, как бы не в полную силу, и поп-музыка продолжает использовать давно испытанные схемы. Впрочем Kotra вполне лояльно относится к перепроизводству музыки: «Это хорошо, каждый может выбрать то, что ему понравится. И даже если в течение двадцати лет в музыке будет застой, то его стоит перенести, чтобы дождаться появления чего-то нового, мощного. Вполне вероятно, что в 2010 году нас ожидает появление какого-нибудь Бретона от музыки». Как у многих западных нойз-музыкантов, у Kotra есть опыт работы в поле contemporary art – он сотрудничал с группой Akuvido, с киевским Центром современного искусства, основанным Джорджем Соросом, писал музыку к видео. Украинский музыкант Kotra принимает участие в масштабных международных мероприятиях экспериментальной музыки – в частности, на немецком Club Transmediale, где он выступал на одной сцене с Pan Sonic.
Об интересе молодых украинских музыкантов к нойзу свидетельствуют мультимедийные журналы «Рейвах», на которых собраны треки музыкальных групп, имеющих отношение к одноименному фестивалю. Проект Zsuf, к примеру, использует нойз в своих треках, которые можно отнести, скорее, к жанру темного амбиента. Но безусловно, о повальном увлечении нового поколения украинских артистов нойзом пока говорить не приходится.
Столь же революционно, как в начале ХХ века звучал Стравинский, или джаз, нойз звучал последние годы ушедшего столетия. Однако знакомство массового слушателя с нойзом еще впереди, и станет ли нойз массовым явлением зависит лишь от того, воспримут ли эту музыку не только как нечто радикальное и шокирующее, но и прекрасное и завораживающее.
Статья впервые опубликована в журнале Политик HALL (март 2004 г.)
